Персидский поход карягина или русские спартанцы. Невероятная история об отряде полковника карягина июля
Поход отряда полковника Карягина против персов в 1805 году – малоизвестен, но достоин того, чтобы мы о нём помнили и им гордились
Этот эпизод русской истории – поход отряда полковника Карягина против персов в 1805 году – малоизвестен, но достоин того, чтобы мы о нём помнили и им гордились. Шла война 1805 года. Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причём воевала, как известно из исторических и литературно-художественных источников, неудачно.
Дальше я позволю себе частично процитировать со значительной редактурой, в пере изложении, с дополнениями и уточнениями фактов неоднозначного автора Егора Просвирнина, который в данном случае достоверно и красочно описал этот героический эпизод.
У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные неудачники. И даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог переключить телеканал «Фэйл за фэйлом».
Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась идейка. Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошёл на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно – из-за привычной постановки стандартной драмы «Толпа так называемых криворуких союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти», Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8000 до 10000 солдат.
Поэтому узнав, что на город Шуша (это в Нагорном Карабахе), где находился майор Лисаневич с шестью ротами егерей, идёт 40 тысяч персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы, князь Павел Дмитриевич Цицианов (российский военный деятель грузинского происхождения, генерал от инфантерии (1804), один из покорителей Закавказья. Представитель рода грузинских князей Цицишвили ) выслал всю подмогу, которую только смог. 493 солдата и офицера при двух орудиях под командованием полковника Карягина.
Они не успели дойти до Шуши. Персы перехватили отряд по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард в 10 тысяч человек пошёл в атаку. Ничуть не растерявшись Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные нападения персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошмётки. Затем он прошёл еще 14 вёрст и встал укреплённым лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, «гуляй-городом», когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).
Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших.
К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал «Военное искусство для чайников» («Если враг укрепился и этот враг – русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40000, а его 400»), персы начали бомбардировать наш «гуляй-город» артиллерией, стремясь не дать русскому отряду добраться до реки и пополнить запасы воды.
Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской артиллерийской батарее и взорвали её, сбросив остатки пушек в реку. Но положения это не спасло. Провоевав ещё один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря – к персам перебежал поручик Лисенко и ещё шесть предателей. На следующий день к ним присоединились ещё 19 трусов. Таким образом, потери русского отряда от трусливых дезертиров начали приближаться к потерям от неумелых персидских атак.
Мучили жажда и зной. И 40 тысяч персов вокруг. Неуютно. На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаёмся здесь все и умираем (кто за? никто), или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего штурмуем близлежащую крепость. И пока персы будут нас догонять, мы уже организуем оборону крепости.
Единственная проблема – нас уже даже не 300 русских спартанцев, а около двухсот, а персов по-прежнему десятки тысяч, и они нас караулят. Решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых, русские участники программы «Остаться в живых» вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд.
Началась погоня, перестрелка, снова погоня, после чего отряд по тёмному лесу вышел к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона «Сражайся, сколько сможешь» (шёл четвёртый день беспрерывных боёв) сияла золотистая аура конца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: «Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать?» Ребята намёк поняли и разбежались.
В процессе разбегания были убиты два хана. Русские едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому есть нечего.
Карягин обратился к своим воинам:
– Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Из и так жалких 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А, кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродов и хохот наложниц? Это он ждёт, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ещё одной крепости, которую мы снова возьмём штурмом, со всей персидской армией на плечах. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!
С пушками, подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжёлое движение, Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак. И даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах для дезинформирования противника, сумели уйти от персов и догнать отряд. Хотя и приготовились умереть, понимая, что выжить при выполнении такой боевой задачи практически невозможно.
Вскоре отряд столкнулся со рвом, через который нельзя было переправить пушки. А без пушек штурм следующей, ещё более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес – персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата – один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных неизвестны, молча спрыгнули в ров. И легли. Как брёвна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей.
Из рва поднялись только двое. Молча. 8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат.
За три версты от неё отряд, от которого осталось чуть больше сотни человек, атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевших пробиться к пушкам и захватить их. Зря они это сделали. Как вспоминал один из офицеров: «Карягин закричал: «Ребята, вперёд, вперёд спасайте пушки!» Все бросились как львы…».
Видимо, солдаты помнили, какой ценой достались эти пушки после преодоления рва. На лафеты брызнула персидская кровь и лилась до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни русских.
Мухрат взяли легко. На следующий день, 9 июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, после чего соединился с остатками отряда полковника Карягина. Карягин получил за этот поход золотую шпагу с надписью «За храбрость», все офицеры и солдаты – награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров – памятник в штаб-квартире полка.
Героизм и готовность русского воина к самопожертвованию известны с древнейших времен. Во всех войнах, которые вела Россия, именно на этих особенностях характера русского солдата базировались победы. Когда же во главе российских войск стояли столь же бесстрашные офицеры, то героизм достигал такого масштаба, что заставлял говорить о себе весь мир. Именно таким был подвиг отряда русских войск под командованием полковника Павла Михайловича Карягина, состоявшийся в ходе русско-персидской войны 1804-1813 годов. Многие современники сравнивали его со сражением 300 спартанцев против несметных войск Ксеркса I при Фермопилах.
Третьего января 1804 года русская армия штурмом взяла второй по величине город нынешнего Азербайджана Гянджу, и Гянджское ханство вошло в состав Российской империи. Целью этой войны было обеспечение безопасности ранее приобретенных владений в Грузии. Однако активность россиян в Закавказье очень не нравилась англичанам. Их эмиссары склонили персидского шаха Фетх-Али, более известного как Баба-хан, к союзу с Британией и объявлению войны России.
Война началась 10 июня 1804 года, и до конца этого года русские войска постоянно громили превосходящие силы персов. Вообще кавказская война была весьма примечательной, существует стойкое поверие, что если в бою противник не превосходил россиян в 10 раз по численности, то он не решался нападать. Однако подвиг батальона под руководством командира 17 егерского полка полковника Карягина даже на этом фоне является потрясающим. Противник превосходил эти русские силы более чем в сорок раз.
В 1805 году двадцатитысячная армия под руководством наследника персидского престола, Аббас-мирзы двинулась на Шушу. В городе находилось всего шесть рот егерей под руководством майора Лисаневича. Все, что мог в тот момент выставить в качестве подкрепления командующий Цицианов, это был батальон 17 егерского полка. Командовать отрядом Цицианов назначил командира полка Карягина, личность которого уже к этому моменту была легендарной.
Двадцать первого июня 1805 года 493 солдата и офицера при двух орудиях двинулись из Гянджи на помощь Шуше, однако и эти силы объединиться не успели. Отряд был перехвачен армией Аббас-мирзы по дороге. Уже двадцать четвертого июня батальон Карягина встретил передовые отряды неприятеля.
В связи с относительной малочисленностью персов (их было около четырех тысяч) батальон построился в каре и продолжил движение. Однако к вечеру начали приближаться основные персидские силы. И Карягин принял решение занять оборону на татарском кладбище, расположенном на вершине холма в 10-15 верстах от крепости Шах-Булах.
Россияне наскоро окружили лагерь рвом и обозными повозками, причем все это делалось в процессе непрерывно ведущегося боя. Бой длился до самой ночи и стоил русскому отряду 197 человек. Однако потери персов были настолько велики, что на следующий день Аббас-мирза не решился наступать, и приказал расстреливать русских из артиллерии. Двадцать шестого июня персы отвели ручей, оставив русских без воды, и установили четыре батареи фальконетов – 45-миллиметровых пушек, для расстрела обороняющихся. Сам Карягин к этому моменту был трижды контужен и ранен пулей в бок навылет. Однако о сдаче, а она предлагалась на весьма почетных условиях, никто даже не думал.
Оставшиеся в строю 150 человек по ночам совершали вылазки за водой. В ходе одной из них отряд поручика Ладинского разгромил все фальконетные батареи и захватил 15 орудий. «Что за чудесные русские 
молодцы были солдаты в нашем отряде. Поощрять и возбуждать их храбрость не было мне нужды» - вспоминал позже Ладинский. Четверо суток отряд бился с неприятелем, однако на пятые солдаты доели последние сухари, офицеры к этому моменту давно питались травой. Карягин снарядил отряд фуражиров из сорока человек под руководством офицера неясного происхождения поручика Лисенкова, оказавшегося французским шпионом. В результате его измены, назад вернулись лишь шесть человек, израненных до последней крайности.
По всем правилам, в этих условиях отряд должен был сдаться противнику, либо принять геройскую смерть. Однако Карягин принял другое решение – захватить крепость Шах-Булах и дожидаться в ней подкрепления. При помощи армянского проводника Юзбаша отряд, бросив обоз и закопав трофейные фальконеты, ночью скрытно покинул позиции. И утром, разбив ворота из пушек, захватил Шах-Булах.
Персидское войско окружило крепость, как только русские успели починить ворота. Запасов продовольствия в крепости не оказалось. Тогда Карягин на очередное предложение о сдаче взял четверо суток на 
размышление, при условии снабжения отряда персами. Условия были приняты и оставшиеся в живых воины смогли окрепнуть и привести себя в порядок.
На исходе четвертых суток Карягин сообщил послу «Завтра утром пускай его высочество займет Шах-Булах». Карягин ни в чем не погрешил ни против воинского долга, ни против данного слова – ночью русский отряд покинул крепость и двинулся на захват другой крепости, Мухрат. Арьергардом отряда, состоявшим исключительно из раненных солдат и офицеров, руководил Котляревский – личность также легендарная, будущий генерал и «Покоритель Азербайджана».
Во время этого перехода был совершен еще один подвиг. Дорогу пересекал ров, через который невозможно было переправить орудия, а без артиллерии захват крепости становился невозможным. Тогда четверо героев спустились в ров и из ружей выложили мост, опиравшийся на их плечи. Второе орудие сорвалось, убив двоих смельчаков. История сохранила для потомков имя только одного из них – батальонного запевалы Гаврилы Сидорова.
Персы догнали отряд Карягина на подходе к Мухрату. Битва была столь жаркой, что русские орудия несколько раз переходили из рук в руки. Однако, нанеся серьезный урон персам, русские с небольшими потерями отошли к Мухрату и заняли его. Теперь их позиции стали неприступными. На очередное письмо Аббас-мирзы с предложением высоких званий и огромных денег на персидской службе Карягин ответил: «Родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников».
Мужество небольшого русского отряда под руководством Карягина спасло Грузию от захвата и разграбления персами. Отвлекая на себя силы персидской армии, Карягин дал возможность Цицианову собрать силы и начать наступление. В конечном итоге, все это привело к блестящей победе. А русские солдаты, в который уже раз, покрыли себя неувядаемой славой.
В 1805 году Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причем воевала неудачно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные неудачники и даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог переключить телеканал "Фэйл за фэйлом". Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась Идейка. Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно - из-за привычной постановки привычной драмы "Толпа так называемых криворуких-союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти", Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 солдат. Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан знаете, да? Слева-снизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы (мне хочется думать, что он передвигался на огромной золотой платформе, с кучей уродов, фриков и наложниц на золотых цепях, прям как Ксеркс), князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском (о котором отдельная история) и русском воинском духе.
Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Скромные 10 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как "учения в условиях, приближенных к боевым"), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы). Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал "Военное искусство для чайников" ("Если враг укрепился и этот враг - русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400"), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали её к чертям собачьим, сбросив остатки пушек в реку, предположительно - с ехидными матерными надписями. Впрочем, положения это не спасло. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря - к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть предателей, на следующий день к ним присоединились еще 19 хиппи - таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Неуютно.
На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаемся здесь все и умираем, кто за? Никого. Или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ близлежащую крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Там тепло. Хорошо. И мухи не кусают. Единственная проблема - нас уже даже не 300 русских спартанцев, а в районе 200, а их по-прежнему десятки тысяч и они нас караулят, и все это будет похоже на игру Left 4 Dead, где на крошечный отряд выживших прут и прут толпы озверевших зомби. Left 4 Dead все любили уже в 1805-ом, поэтому решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы "Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя" почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона "Сражайся, сколько сможешь" (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура конца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: "Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда?" Ребята намек поняли и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к войскам:
Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Из и так жалких 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродов и хохот наложниц? Это он ждет, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. А также уродами и наложницами. Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенах часовых, которые всю ночь будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!
Говорят, на Небесах когда-то был ангел, отвечавший за мониторинг невозможности. 7 июля в 22 часа, когда Карягин выступил из крепости на штурм следующей, еще большей крепости, этот ангел умер от недоумения. Важно понимать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый день и был не сколько в состоянии "терминаторы идут", сколько в состоянии "предельно отчаянные люди на одной лишь злости и силе духа движутся в Сердце Тьмы этого безумного, невозможного, невероятного, немыслимого похода". С пушками, с подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запретной Стороны - и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи. Но Пик Безумия, Отваги и Духа был еще впереди.
Продвигавшийся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду отряд русских... солдат? Призраков? Святых войны? столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки, а без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес - персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата - один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, мне не удалось найти - молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей. Еле сдерживаемые стоны боли. Еще больший хруст. Сухой и громкий, как винтовочный выстрел, треск. На грязный тяжелый пушечный лафет брызнуло красным. Русским красным.
Франц Рубо, "Живой мост", 1892 год. (кликните для увеличения)
Из рва поднялись только двое. Молча.
8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все бросились как львы...". Видимо, солдаты помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты вновь брызнуло красное, на это раз персидское, и брызгало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни наших. Сотни русских. Сотни русских, русских таких же, как и вы, презирающие ныне свой народ, свое русское имя, русскую нацию и русскую историю, и позволяющие себе безмолвно смотреть, как гниет и разваливается держава, созданная таким подвигом, таким сверхчеловеческим напряжением, такой болью и такой отвагой. Ложащиеся в ров апатичных удовольствий, чтобы по вам шли и шли пушки гедонизма, развлечения и трусливости, кроша ваши хрупкие пугливые черепа своими колесами хохочущей мерзости.
Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отрядами полковника Карягина.
Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров - памятник в штаб-квартире полка, а мы все получили урок. Урок рва. Урок молчания. Урок хруста. Урок красного. И когда в следующий раз от вас потребуется сделать что-то во имя России и товарищей, и ваше сердце охватит апатия и мелкий гадкий страх типичного дитя России эпохи кали-юги, действий, потрясений, борьбы, жизни, смерти, то вспомните этот ров.
Вспомните Гаврилу.
Ас Вентура – Воля
— Non, je vous préviens que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre [...] je ne vous connais plus, vous n"êtes plus mon ami [...] (Нет, я вам вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война [...] я вас больше не знаю, вы уж не друг мой [...])".
"Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер" 1 .
Те, кто не остановился на первой странице "Войны и мира", помнят, что война с Францией - которой так жаждала собеседница князя Василия Куракина - вскоре действительно началась. Геройское дело князя Багратиона при Шёнграбене, разгром русских при Аустерлице - до всех этих прогремевших в центре Европы событий оставалось три - пять месяцев.
Но и в тот день, когда m-me Sсherer еще только мечтала о войне, таковая с участием русских уже шла. Только в местах, обществу совсем еще не известных - за "стеной Кавказа", в Карабахе. И подвиг, совершенный там русскими как раз в июне - июле 1805-го, - еще более впечатляющий, чем шёнграбенский - остался тогда русским обществом не замечен.
Подвиг описан в рапортах командира отряда, которые подтверждаются независимым источником - воспоминаниями участника событий (как думают, офицера Петра Ладинского). И все равно в случившееся трудно поверить...
Начало лета 1805 года. Диспозиция
К русско-иранской войне 1804 - 1813 гг. привело присоединение в 1801 г. Россией Восточной Грузии - земли, которую Иран (до 1935 г. звавшийся у нас Персией) считал своей сферой влияния. Попытку персов вторгнуться туда в 1804 г. русские сорвали, но летом 1805-го шах Фетх-Али вновь двинул войска в Карабах, чтобы пройти в Грузию и очистить ее от русских.
Армия вторжения (ею командовал наследный принц Аббас-Мирза) насчитывала порядка 30 - 40 тысяч человек. У русских же в Закавказье имелось лишь немногим более 8000 2 - и то разбросанных на большом пространстве. Надо было охранять Грузию и от дагестанцев-лезгин, и от вассалов Ирана - азербайджанских ханов. Надо было контролировать только что присоединенные ханства - Гянджинское и Карабахское...
Надежды на подкрепления отпадали: близится война с Наполеоном, значит, свободных войск у России не будет.
Сама Россия далеко, за высокими горами. Туда ведет лишь ниточка Военно-Грузинской дороги, которую того и гляди перережут "немирные" горцы.
Надо рассчитывать только на себя.
И тогда главнокомандующий в Грузии генерал-лейтенант князь Петр Цицианов направляет навстречу Аббас-Мирзе из Елисаветполя (ныне Гянджа) в Шушу отряд шефа 17-го егерского полка полковника Павла Карягина. (Шефы тогда фактически и командовали полками.)
В отряде 493 солдата и офицера - сильно прореженные болезнями батальон 17-го егерского, рота Тифлисского мушкетерского и команда 7-го артиллерийского полка. И два орудия 3 .
Карягин должен дать Цицианову возможность собрать разрозненные силы. А для этого, соединившись в Шуше с еще шестью ротами 17-го егерского и доведя свое войско аж до тысячи человек, задержать персов.
Не то тридцать, не то сорок тысяч...
Начало лета 1805 года. Личный состав
Тогдашний русский солдат не был ангелом.
Он сыпал циничными поговорками, бесцеремонно вымогал на постое у "мужичья" то одно, то другое и тащил у обывателя все, что плохо лежало. Обычным делом были побеги. Из 475 нижних чинов карягинского отряда в ходе боев дезертировали 56 4 - каждый девятый!
Но в строю солдаты были крепко скованы дисциплиной, насаждавшейся годами, последовательно и жестко. Дисциплину подкрепляло то, о чем мы не всегда помним - стремление не подвести товарищей 5 , особенно понятное вдалеке от России.
И в бой шла крепкая сила, стойкое "солдатство".
Карягинские офицеры - дети мелкопоместных дворян или выслуживших только личное дворянство чиновников - не кончали кадетских корпусов. "По-российски читать и писать умеет" - вот и все их образование. Но для той эпохи этого худо-бедно хватало, а дальше школой была служба на Кавказе. Там, где русские часто действовали мелкими отрядами, где враг всегда превосходил числом, а политическая обстановка была вечно запутана, - там командир должен был никогда не теряться и думать своей головой.
Командир егерского батальона Петр Котляревский из 16-летнего сержанта стал в этой школе 27-летним майором.
Прошел ее и Павел Михайлович Карягин.
54-летний вдовец, сын офицера, выслужившего своей семье потомственное дворянство, он родился, очевидно, на Смоленщине, так как службу начал с поступления в 1773 г. рядовым в Смоленскую монетную роту - охранявшую монетный двор в селе Поречье (ныне город Демидов).
Крепостных и недвижимости не имел.
Зато на Кавказе служил с 1783-го, а в Грузии воевал еще в 1784 - 1787 гг. подпоручиком Белорусского егерского батальона 6 .
В 1791-м брал у турок Анапу.
В 1796-м ходил в Персидский поход.
В 1804-м, 52 лет от роду, под камнями и стрелами вскарабкался со своими егерями на стену азербайджанской крепости Гянджа.
И как каждый тогдашний офицер, знал о себе прежде всего то, что он "ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, ГОСУДАРЯ своего слуга".
24 июня 1805 года. Бой
Большая часть пути осталась позади, когда утром 24 июня 1805 года, за рекой Шах-Булах отряд Карягина был атакован авангардом Аббас-Мирзы. До 3000 конников налетали на горсточку русских то с одной стороны, то с другой.
Но горсточка - регулярное войско! Несколько команд - и вот она уже идет в строю каре, четырехугольником, встречая врага залпами, откуда бы тот ни появился. "Плюясь" (как сетовали во времена Суворова турки) огнем, идут (а это уже выражение персов) "неприступные движущиеся стены" 7 .
Верх у стен черный (это цилиндрические шляпы и шапки).
Низ - белый (летние панталоны).
Середка - цветная. У трех стен - светло-зеленая, с линией фиолетовых воротников. Это егеря 17-го полка. У четвертой - темно-зеленая, с линиями синих воротников и светло-малиновых погон. Это тифлисцы капитана Татаринцова. После его ранения этим фасом каре командует егерь, поручик Рафаил Егулов.
У персов - фитильные ружья образца XVI века. Поэтому по сторонам каре идут цепочки егерей с нарезными штуцерами. С дальних дистанций они бьют врага на выбор, сами оставаясь неуязвимыми.
Левую цепь ведет подпоручик князь Семен Туманов 1-й (Симеон Туманишвили). Правую - поручик Емельян Лисенко. Время от времени высылаются новые партии штуцерных; их возглавляют капитаны Алексей Клюкин и Иван Парфёнов и поручик Яков Кулябка 2-й.
Трижды Карягин высылает часть егерей очистить командующие над дорогой высоты. Эту горсть стрелков в рассыпном строю ведет на азиатские толпы будущий "кавказский Суворов" - майор Петр Котляревский.
С приказаниями ему и с донесениями от него скачет поручик Матвей Павленко.
Так, с боем, отряд движется шесть часов - 14 верст.
Под вечер, дойдя до реки Аскарань, Карягин останавливается на отдых в урочище Кара-агач-Баба, на холме, посреди обнесенного рвом мусульманского кладбища.
Но здесь на него наваливаются главные силы Аббас-Мирзы.
Это от 10 до 15 000 человек, а у Карягина осталось в строю около 300 8 .
Однако европейское качество снова берет верх над азиатским количеством. Через три часа, когда все атаки персов отбиты огнем, оказывается, что за весь день русские истратили в среднем всего по 23 патрона на стрелка 9 !
"За ученого трех неученых дают, нам мало трех, давай нам 6, нам мало 6-ти, давай нам 10 на одного; всех побьем, повалим, в полон возьмем!" 10
Эти суворовские слова - не прибаутки, а выведенная на практике формула.
27 июня. Штыковая атака
Шуша - в 25 верстах, и Карягин уверен, что пробился бы туда. Но перебито много лошадей, их не хватит для перевозки раненых, а раненых уже треть отряда. И полковник решает держаться на кладбище, пока из Шуши не подойдет майор Лисаневич с его шестью ротами.
Кладбищенский ров дополняют земляным валом. Но он не спасает от зноя, жажды и ядер малокалиберных пушек - фальконетов, несколько батарей которых персы установили на окрестных высотах. Вечером 26 июня фальконеты не дают уже подойти к единственному ручью, и Карягин организует вылазку.
"Рота, слушай команду: крестись, вперед, с Богом!" - командует капитан Клюкин. (Еще год назад он служил в гарнизонном батальоне в глубине России.)
И егеря штыковой атакой захватывают четыре батареи с 15 фальконетами 11 .
Но 27-го враг явно решает покончить с отрядом. Артиллерийский обстрел и атаки конницы длятся весь день. У русских уже мало боеприпасов и медикаментов. Потери растут, дважды контуженный Карягин ранен в спину. Четырежды контуженный артиллерийский подпоручик Сидор Гудим-Левкович, у которого убиты или ранены 22 из 23 канониров 12 , сам заряжает и наводит оба орудия.
А майора Лисаневича все нет.
Он так и не решится оставить без войск Шушу...
56 егерей и мушкетер перебегают к персам. И - случай до сих пор не объясненный, но ясно говорящий о тяжести ситуации - уходит к врагу герой боя 24 июня поручик Лисенко.
И тогда Карягин диктует, составляя очередной рапорт Цицианову: "Чтобы спасти людей и пушки [...], предпринял твердое решение пробиться с отважностию сквозь многочисленного неприятеля [...] в намерении взять на Шах-Булахе крепость" 13 . В крепости обороняться легче.
Отряд, находящийся на краю гибели, собирается атаковать!
Но враг этого не ожидает - а это уже залог успеха. Особенно если враг недисциплинирован (и потому впечатлителен).
О сражении с Аббас-Мирзой, заканчивает будничным тоном полковник, подробно донесу уже из захваченной крепости...
7 июля. Прорыв из крепости Шах-Булах
В ночь на 28 июня отряд выступает к крепости Шах-Булах. Лошадей хватает только для тяжелораненых, обоз приходится бросить. Тем не менее обнаружившая уход русских персидская конница опять не может одолеть регулярное каре.
На рассвете показывается крепость. Персов там человек 150, но они за высокой каменной стеной с шестью башнями.
"Вперед, вперед, с Богом!" - подает свою обычную команду 14 Карягин.
Русское ядро разносит ворота - и туда, за майором Котляревским, устремляются фиолетовые воротники. Две пули попадают майору в ногу, заряд ружейной картечи - в руку, но егерей увлекают за собой штабс-капитан Федор Вихляев, подпоручик Астафий Чичканев - и Шах-Булах взят.
А два часа спустя русским приходится уже самим отражать штурм: к Шах-Булаху подоспел Аббас-Мирза.
Но персы - не русские. Их сбрасывают со стен, и принц вынужден ограничиться блокадой крепости частью своих сил. К 1 июля карягинцы начинают есть траву и конину. И поздно вечером 7 июля Карягин скрытно начинает прорыв в новый опорный пункт - пустующую крепостцу Мухрат, что в 30 верстах. Персы не замечают его ухода.
На рассвете 8 июля отряд останавливается перед глубокой, в рост человека, промоиной. Она слишком широка, чтобы через нее можно было перевезти орудия.
Обойти ее нельзя, деревьев для постройки моста поблизости нет.
И тогда, по почину егеря Гаврилы Сидорова, строится "живой мост".
На дне промоины сгрудились егеря. Это опоры моста.
В дно воткнуты штыками ружья. Это дополнительные опоры.
На плечи егерей и на приклады ружей положены другие ружья. Это настил моста.
По этому настилу и катят 8-фунтовый единорог и 6фунтовую пушку.
Первый весит 524 килограмма. Вторая могла весить до тонны 15 .
Но "живые сваи" остаются живы.
Кроме Гаврилы Сидорова.
Соскочившее-таки с настила колесо ударило его в висок.
15 июля. Победа
Спохватившийся, наконец, Аббас-Мирза бросает в погоню конницу. Одна ее часть устремляется к Мухрату, но крепость уже занял высланный вперед на подводах отряд Котляревского. В нем лишь раненые, но попытка персов ворваться в Мухрат отбита!
Еще до 1500 конников набрасываются на главные силы Карягина. Снова, как и 24 июня, те идут, отражая огнем бесчисленные наскоки. Снова персы ничего не могут поделать с регулярным войском.
И после занятия Карягиным Мухрата сын шаха смирился с судьбой - оставив у крепостцы только наблюдательный отряд.
Карягин же получил у армян продовольствие, а 15 июля соединился с подошедшими, наконец, войсками Цицианова.
Задержав врага до подхода главных сил, он спас Грузию от персидского нашествия. После подхода Цицианова персы были разгромлены (28 июля, под Дзегамом) и ушли в свои пределы.
Из 493 карягинцев погибли 90, дезертировали или были пленены 58, а из оставшихся 345 было больше половины раненых. Из 16 (без изменника Лисенко) офицеров ранений или контузий не имели лишь трое 16 .
Эпилог
Долго переносить подобные труды в Закавказье тогда удавалось мало кому.
Полковника Павла Михайловича Карягина уже в июне 1807-го сведет в могилу "желтая лихорадка".
Майора Алексея Ивановича Клюкина в 1808-м уволят из-за ранений в отставку.
Майора Рафаила Сергеевича Егулова в 1811-м уволят из-за ранений в отставку.
Генерал-лейтенанта Петра Степановича Котляревского - извлеченного из-под груды тел во взятой им крепости Ленкорань - в 1813-м уволят из-за ранений в отставку. И еще тридцать восемь лет, до самой смерти, он будет мучиться от болей в раздробленной челюсти.
Майора Матвея Алексеевича Павленко в 1814-м уволят из-за ранений в отставку.
Майора Якова Осиповича Кулябку в 1815-м уволят из-за ранений в отставку.
Подполковника Ивана Ивановича Парфёнова похоронят уже в 1816-м.
Полковника Петра Антоновича Ладинского в 1822-м уволят из-за болезни в отставку.
17-й егерский и Тифлисский мушкетерский полки после ряда переименований станут в 1864 г. 13м лейб-гренадерским Эриванским и 15м гренадерским Тифлисским. Вместе они выйдут и на Первую мировую войну.
А 16 октября 1914-го близ польского города Сувалки, в атаке, которая сорвет прорыв немцев на стыке двух русских корпусов, погибнет гренадер 9-й роты Эриванского полка Гаврила Сидоров. Однофамилец и одноименец Гаврилы Сидорова из "живого моста". Немецкая пуля попадет ему прямо в сердце 17 .
Примечания
1. Толстой Л.Н. Война и мир // Толстой Л.Н. Собр. соч. В 20 тт. Т. 4. М., 1961. С.7.
2. Бобровский П.О. История 13-го лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет. 1642 - 1892. Ч. 3. Егеря (1786 - 1816). СПб., 1893. С. 220, 221, 226.
3. Там же. прилож. С. 310.
4. Подсчитано по: Там же. С. 226, 227; прилож. С. 310.
5. Ливен Д. Россия против Наполеона. Борьба за Европу. 1807 - 1814. М., 2012. С. 81-82.
6. См.: Бобровский П.О. Указ. соч. Прилож. С. 232-233.
7. Там же. С. 218.
8. Там же. С. 224, 226; прилож. С. 311.
9. Подсчитано по: Там же. Прилож. С. 310-311.
10. А.В. Суворов. Документы. Т. III. 1791 - 1798. М., 1952. С. 508.
11. Бобровский П.О. Указ. соч. С. 226.
12. Подсчитано по: Там же. Прилож. С. 310-311.
13. Цит. по: там же. С. 227.
14. См.: там же. С. 229, 233, 238.
15. С лафетом. См.: Нилус А.А. История материальной части артиллерии. Т. I. СПб., 1904. С. 258; Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественной артиллерии. Мн., 2000. С. 35.
16. Бобровский П.О. Указ. соч. С. 235; Прилож. С. 311-312.
17. Лейб-эриванцы в Великой войне. Материалы для истории полка в обработке полковой исторической комиссии. Париж, 1959. С. 35.
Я горжусь тем, что я русский. Сам я ничего великого, а может даже - и мало-мальски значимого, не совершил, но когда слышу известия о славных делах русского человека - рад безмерно. То ли я субъективно преувеличиваю величие этих деяний, то ли и впрямь они особняком стоят среди всех дел сынов человеческих, не знаю. Но догадываюсь:))
Об одном из таких подвигов русских воинов и пойдет речь ниже.
Поход полковника Карягина 1805 г. против персов не назвать обычной военной историей. Скорее, он напоминает киношные боевики, типа "300 спартанцев" и даже превосходит (!) их: 40 тысяч персов vs. 500 русских, гористая местность, ущелья, многодневное преследование измотанных переходами, голодных, лишенных боеприпасов русских - блестящие штыковые атаки - "Это безумие!" - "Нет, это 17-ый егерский полк!"
Это золотая страница русской истории.
Если помните, в 1805 г. Россия воевала с Францией в составе Третьей коалиции, и воевала не очень удачно. Франция была сильна гением Наполеона, а наши союзники - австрийцы и британцы, не могли оказывать нам реальной поддержки. Даже гений Кутузова не внес решающий перевес в исход этого противостояния. Видимо, только в подобных условиях перс Баба-хан мог решиться на последовавшую наглость.
В 1805 г. Баба-хан вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Надо признать, момент для агрессии был выбран довольно-таки удачно, поскольку в то время на весь Кавказ насчитывалось от 8 до 10 тысяч солдат, а на подкрепление, по ряду причин, рассчитывать не приходилось.
Далее события развивались так.
Узнав, что на город Шушу (нынешний Нагорный Карабах), где располагалось 6 рот егерей майора Лисаневича, идет 40 тысяс персов под командованием наследного принца Аббас-Мирзы, князь Цицианов выслал ему в помощь всё, что мог. А именно - батальон 17-го егерского полка из 493 солдат и офицеров при двух орудиях, под командованием легендарного полковника Карягина и под водительством русского воинского духа.
Не успели они дойти до Шуши, как персидский авангард из 10 тысяс человек уже перехватил их - 24 июня, берег реки Шах-Булах.
Наш батальон целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии в каре, пока от тех не остались одни рожки да ножки. Затем - прошли еще 14 верст и встали укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом (по-русски, гуляй-городом): линия обороны выстраивалась из обозных повозок, которые войска были вынуждены таскать с собой в значительном количестве.
Атаки персов возобновились вечером и длились до ночи, пока не прервались вынужденно для расчистки поля боя от груд персидских трупов, похорон, плача и совершения других необходимых формальностей. К утру, персы принялись закидывать наш лагерь артиллерийскими бомбами, но это удавалось у них недолго. Русские в ответ предприняли вылазку: пробились к позициям персидской батареи, взорвали ее орудия к чёртовой бабушке, сбросив остатки пушек в реку, и с чувством исполненного долга спокойно вернулись в лагерь.
Осада продолжалась: непрерывный обстрел, жара, нехватка воды... Появились перебежчики: к персам удрал поручик Лисенко с шестью другими космополитами, через день - к ним присоединились еще 19 "пацифистов".
На офицерском совете было принято решение прорвать кольцо окружения, затем - штурмовать близлежащую крепость, чтобы затем отбивать атаки персов уже защищенных стенами.
Сказано - сделано: ночью, вырезав часовых противника, русские воины, стараясь не шуметь, уже почти вышли из окружения, но - наткнулись на персидский разъезд. События той ночи сменяли друг друга быстро: погоня, перестрелка, снова погоня - и наши все же оторвались от врага и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки - Шах-Булаху.
Наши солдаты были вымотаны, да и некогда было разговоры разговаривать, потому действовали решительно: с ходу разбили ворота Шах-Булаха пушечным ядром и заняли крепость. (Да, забыл сказать, что гарнизон в панике разбежался).
Наши едва успели починить ворота, как показались преследовавшие их основные силы персов.
К этому моменту выяснилось, что еды в крепости нет. Но ввиду того, что обоз с провизией пришлось бросить во время прорыва из окружения, поняли, что тем, кто не собирается умирать от голода нужно что-то предпринимать.
Умирать с голоду не хотелось никому. Подсчитали остатки сил: из 493 человек осталось 175, большинство из которых ранены, и все - обезвожены, истощены, уставшие до предела. Боеприпасы на исходе...
Решили, оставив на стенах крепости часовых, для создания видимости присутствия, основными силами ночью выдвигаться из крепости с целью совершения марш-броска и занятия штурмом другой, более подходящей крепости.
7 июля в 22 часа остатки батальона под командованием Карягина выступили из крепости. К этому времени отряд беспрерывно сражался вот уже XIII день.
Выдвинуться получилось, с Божьей помощью, тихо, хотя шли с пушками и с подводами раненых. Немного спустя отряд догнали остававшиеся на крепостных стенах солдаты. Арьергардом командовал Котляревский, будущий генерал-легенда, "второй Суворов" - "Покоритель Азербайджана".
... И тут - ров. Надо пройти через него с пушками, ведь без них не может быть и речи о штурме укрепленной крепости Мухраты. Только вот незадача - заполнить его нечем: рядом нет ничего подходящего, да и времени в обрез. Четыре русских солдата - Гаврила Сидоров и трое других, чьи имена, к сожалению, сегодня неизвестны - молча спрыгнули в ров. На плечах выложили в качестве моста ружья. Пушки проехали прямо по ним. Изо рва поднялись двое.
8 июля отряд был в Касапете, наскоро подкрепились и двинулись дальше - к Мухрату. За три версты от цели отряд, на тот момент состоявший примерно из сотни человек, был атакован несколькими тысячами персидских кавалеристов, сумевших пробиться к пушкам и захватить их. Тут они поторопились, хотя откуда им было знать, что это за пушки и какой ценой их сюда доволокли.
... Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!»
Атаки персы не выдюжили - в панике бежали. Не сразу, конечно, но, видать, быстро они падали - да и вид, надо полагать, у наших был не самый приветливый. Ну, персы, они персы и есть.
Мухрат взяли сходу, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал врага и соединился с остатками отрядами полковника Карягина.
Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, Гавриле Сидорову в штаб-квартире полка установили памятник. Вот такая история.
Знаменательны слова Карягина в сохранившемся ответе Аббасу-мирзе, предлагавшему полковнику высокие звания и огромные деньги на персидской службе:
«Родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников».