Психология памяти. Экспериментальные исследования памяти А.Н

Идеи Выготского нашли свою эмпирическую разработку во многих исследованиях и отражены в книге А.Н.Леонтьева «Развитие памяти» (1931). В центре исследований А.Н.Леонтьева оказались два важнейших психических процесса - память и внимание. Из основных свойств памяти как ВПФ он изучал прежде всего ее опосредованность. При анализе данного свойства Леонтьев использовал идеи Выготского о двух родах стимулов (стимулы-объекты и стимулы-средства). В его экспериментальных исследованиях применяется созданная в школе Выготского методика «двойной стимуляции» (одни стимулы, например слова, выступают в качестве объекта запоминания, другие, например, картинки, в качестве вспомогательных стимулов-средств – «узелков на память», призванных облегчить запоминание).

В исследованиях приняло участие около 1200 испытуемых разных возрастных групп: дошкольники, школьники, взрослые (студенты). 4 серии экспериментов, каждая из которых предполагала запоминание определенного материала. В первой серии использовались 10 бессмысленных слов (тям, руг, жел), во второй и последующих – по 15 осмысленных слов (рука, книга). В четвертой серии слова отличались большей степенью абстракции (дождь, собрание, драка). В первых двух сериях слоги и слова читались экспериментатором. А испытуемому нужно было их запомнить и воспроизвести в любом порядке. В третьей и четвертой сериях предлагалось запомнить слова при помощи вспомогательных стимулов-средств (30 карточек с картинками).

Один из графиков, в наглядной форме представивший результаты экспериментов, получил название «параллелограмм развития А.Н. Леонтьева»:

Этот график представляет собой обобщение результатов серии запоминания слов без использования внешних вспомогательных средств и серии с использованием эти средств на трех возрастных группах.

У дошкольников запоминание по обеим сериям одинаково непосредственное, поскольку даже при наличии карточки ребенок не умел использовать ее в инструментальной функции. У взрослых запоминание, напротив, было одинаково опосредованное, поскольку и без карточек взрослый хорошо запоминал материал – только с использованием уже внутренних средств («узелки на память» были ему уже не нужны). У школьников процесс запоминания с помощью внешних средств приводил к существенному повышению его эффективности, в то время как запоминание без них было ненамного лучше, чем у дошкольников, поскольку внутренние средства запоминания у них также отсутствовали.

В данном исследовании были выделены и проанализированы качественно различные операции , которые определяют выбор средства для запоминания на разных стадиях психического развития :

1. Первый этап развития операции опосредствования в процессе запоминания А.Н.Леонтьев назвал доассоциативным – картинка выбиралась ребенком без всякой связи с предъявленным словом. Согласно Выготскому, этот этап можно назвать стадией примитивной психики (знак не используется еще ни в какой форме).

2. Второй этап – этап ассоциативно детерминированного словом выбора (картинка выбиралась уже с учетом предъявленного слова). Внутри этого этапа различались две стадии развития – на первой ребенок выбирал более или менее адекватную картинку, но не мог объяснить свой выбор, на второй стадии ребенком давалось уже объяснение его выбора, однако выбранная картинка при воспроизведении не могла, как правило, «воскресить» то слово, которое надо было запомнить. Испытуемые часто делали характерные ошибки – называли то, что изображено на картинке. Эта стадия была названа стадией наивной психологии .

3. Наконец, на третьем этапе процесс запоминания становится опосредованным. Эффективность запоминания у школьников увеличивается потому, что меняется структура операции опосредования – картинка выбирается с учетом последующего воспроизведения стоящего за ней слова, т.е. выбор карточки здесь уже подчинен самой операции, может быть понят только с точки зрения ее конечной цели. Тщательная операция выбора заключается в том, что образованные связи между словом и картинкой является реакцией не на настоящую, а на будущую ситуацию.

4. После овладения ребенком запоминания с помощью внешних средств начинается процесс вращивания (интериоризации) вспомогательных стимулов-средств, т.е. переход к внутрене-опосредствованному запоминанию .

Эмпирические исследования Леонтьева подтвердили гипотезу Выготского о том, что становление высших форм психических процессов идет через использование стимулов-знаков, которые в процессе развития превращаются из внешних во внутренние.

Развитие памяти должно проходить не путем механических упражнений, а путем обеспечения формирования у человека приемов опосредованного запоминания. Должна учитываться активность самого ученика, которая обеспечивается при включении действия запоминания в осмысленную для ребенка деятельность.

Развитие памяти.

Главная идея Выготского здесь: «…развитие человеческой памяти в историческом развитии шло главным образом по линии опосредованного запоминания, т.е. человек вырабатывал всё новые приемы, с помощью которых он мог подчинять память своим целям, контролировать ход запоминания, делать его всё более и более волевым, делать его отождествлением всё более специфических особенностей человеческого сознания».

Рассмотрим основные периоды развития памяти (по Выготскому):

Период	Описание
Память в раннем детском возрасте	Одна из центральных, основных психических функций, в зависимости от которых строятся все остальные функции. Мышление ребенка раннего возраста во многом определяется его памятью. Мыслить для ребенка раннего возраста - значит вспоминать , т.е. опираться на свой прежний опыт, на его видоизменения. Более никогда, в процессе развития человека, мышление не обнаружит столь сильной и глубокой связи с памятью. Пример: когда ребенок отвечает, что такое улитка, он говорит: «это маленькое, скользкое, его давят ногой»; если ребенка просят описать диван, он говорит: «оно с мягким сиденьем». В таки описаниях ребенок дает сжатый очерк воспоминаний, которые воспроизводят предмет. Предметом мыслительного акта ребенка в этом случае является не структура логических понятий, а воспоминания и конкретность детского мышления, его синкретический характер.
Память в подростковом возрасте	К концу детского периода развития межфункциональное отношения памяти изменяются коренным образом в противоположную сторону: если для ребенка раннего возраста, мыслить – значит вспомнить, то для подростка вспоминать – значить мыслить. Его память настолько логизирована (подчинена логике), что запоминание сводится к установлению и нахождению логических отношений, а припоминание заключается в искании того пункта, который д.б. найден. Логизация и есть противоположный полюс, показывающий изменение процесса развития. В переходном возрасте центральный момент – это образование понятий , причем по типу абстрактных понятий.
Память взрослого человека	Дальнейшее развитие памяти человека протекает по пути освоения новых средств запоминания , их развитие и дальнейшая интериоризация. Др. словами: человек обогащает свою коллекцию «узелков на память». И главный вывод Выготского в том, что развивать память надо не путем систематических тренировок на заучивание и воспроизведение, а путем освоения всё новых средств организации материала (его систематизации, классификации и структурирования).

А.Н.Леонтьев, основываясь на теории интериоризации высших психических функций, внёс свой вклад в исследование развитии памяти, особенно подчёркивая центральную роль речи: “именно в речи замыкаются необходимые для опосредствованного запоминания связи и создаются намерения.”

Автор предполагает, что переход, совершающийся от внешнего опосредствованного запоминания к запоминанию, внутренне опосредствованному, стоит в теснейшей связи с превращением речи из чисто технической функции в функцию внутреннюю. заказать страпон

Развернутое исследование процесса развития высших форм запоминания проводилось А. Н.Леонтьевым применением методики двойной стимуляции. Детям разного возраста и взрослым предлагался список из 15 слов и набор карточек с картинками. Инструкция звучала так: “Когда я назову слово, посмотри на карточки, выбери и отложи такую карточку, которая поможет тебе позже припомнить слово”. Конечно, изображения на карточках не были копиями предлагаемых для запоминания слов, а были лишь потенциально связаны с ними. Например, мог быть предъявлен ряд, включающий в себя слова “день”, “праздник”, “встреча”, а в наборе карточек присутствовали рисунки петуха, глобуса и часов. Адекватная работа со стимулами-средствами состояла в установлении связи между словом – материалом для заучивания и изображенным подходящим объектом. Проверялась эффективность воспроизведения предъявленного списка слов.

В контрольных сериях эксперимента карточки испытуемым не давались. В исследовании приняло участие 1200 испытуемых.

Для наглядности представления обнаруженной закономерности А.Н.Леонтьев ограничился тремя группами:

1) испытуемые дошкольного возраста;

2) испытуемые младшего и среднего школьного возраста;

3) взрослые испытуемые (и студенты).

Если присмотреться к графику (см. Приложение 1), то можно увидеть, что он похож на параллелограмм. Поэтому и принцип развития памяти получил название “параллелограмм развития памяти”. Его суть заключается в том, что начиная с дошкольного возраста темп развития запоминания с помощью внешних средств (в данном случае карточек) значительно превышает темп непосредственного запоминания, т.е. график, фиксирующий эффективность запоминания с карточками, имеет более крутую форму. Напротив, начиная со школьного возраста повышение показателей внешне непосредственного запоминания идет быстрее, чем возрастание внешне опосредствованного. Обратим внимание на слово «внешнее». В том-то и дело, что для стороннего наблюдателя ситуация выглядит так, как будто взрослые пользуются карточками «все хуже и хуже». Но, по мысли А.Н.Леонтьева, за пренебрежением к карточкам (внешним средствам запоминания) на фоне все возрастающей эффективности запоминания стоит скрытый процесс вращивания внешнего средства, превращения его во внутреннее, психологическое средство. Принцип “параллелограмма” представляет собой “выражение того общего закона, что развитие высших знаковых форм памяти идет по линии превращения внешне опосредствованного запоминания в запоминание внутренне опосредствованное. Если бы мы теперь хотели рассмотреть память взрослого культурного человека, мы должны были бы брать ее не таковой, какой ее создала природа, а такой, какой ее создала культура”.

Выводы
В профориентации традиционно выделяются следующие подразделения: профинформация, профагитация, профпросвещение, профдиагностика (профотбор, профподбор) и профконсультация. Профориентация - очень объемное понятие, она предполагает широкий, выходящий за рамки не только педагогики, а и психологии, комплекс мер по оказанию помощи в выборе п...

Экспериментальное исследование возрастной динамики смысла любви. Смысл любви для старшеклассников, студентов и молодых семейных пар
Я люблю тебя. Это значит - Я желаю тебе добра В. Тушнова Представления о любви меняются вместе с развитием личности человека. Экспериментальное исследование возрастной динамики смысла любви охватило собой три возрастных группы, наиболее сензитивных к изучаемой проблематике: старшеклассников, студентов и молодые семейные пары. Поиски...

Сетование или анализ?
Есть несколько способов размышлений о себе. 1. Можно сетовать на то, что школа не дала вам необходимых знаний, не научила работать самостоятельно, завысила оценку ваших способностей, - т. е. ссылаться на прошлое. 2. Можно искать огрехи в настоящем: преподаватели невнимательны, не учитывают степени подготовки большинства первокурсников...

В рамках культурно-исторического подхода процесс развития памяти рассматривается как переход от непосредственной памяти, присущей животным, к произвольно регулируемым, опосредствованным знакам, специфически человеческим формам памяти.

Выготский раскрывает проблематику социальности и опосредствования натуральной памяти, свойственной маленькому ребенку или примитивному человеку. Доказывая, что превращение памяти из натуральной в высшую психическую функцию начинается тогда, когда человек переходит от использования своей памяти как физиологической способности к господству над ней посредством знаковых систем. Причем сначала используются уже готовые, имеющиеся в культуре знаки (так мать, отправляя сына в магазин, дает ему листочек со списком необходимых покупок), а потом человек учится сам создавать для себя эффективные мнемические знаковые средства. «Вращивание» знака знаменует собой переход от внешнего развития памяти к внутреннему. При этом меняется и само строение памяти, и то, как человек ею пользуется.

Исследование развития высших форм запоминания проводилось Леонтьевым с использованием методики двойной стимуляции. В данной методике испытуемым предлагается два ряда стимулов. Запоминание одного ряда является прямой задачей (стимулы-объекты), в то время как второй ряд представляет собой стимулы-средства, с помощью которых должно осуществляться запоминание. Детям разного возраста и подросткам предлагался список из 15 слов и набор карточек с картинками. Инструкция звучала так: «Когда я назову слово, посмотри на карточки. Выбери и отложи такую карточку, которая поможет тебе позже припомнить слово». В контрольных сериях эксперимента карточки испытуемым не предоставляли. Результаты проведенного исследования отмечены на графике (параллелограмм развития памяти). Суть заключается в том, что начиная с дошкольного возраста темп развития запоминания с помощью внешних средств (карточек) значительно превышает темп непосредственного запоминания (график, фиксирующий эффективность запоминания с карточками, имеет более крутую форму). Напротив, начиная со школьного возраста, повышение показателей внешне непосредственного запоминания идет быстрее, чем возрастание внешне опосредствованного. По мысли Леонтьева, за внешним пренебрежением к карточкам (внешним средствам запоминания) на фоне все возрастающей эффективности запоминания стоит скрытый процесс «вращивания» внешнего средства, превращения его во внутреннее, психологическое средство. Принцип «параллелограмма запоминания» представляет собой выражение того общего закона, что развитие высших знаковых форм памяти идет по линии превращения внешне опосредствованного запоминания в запоминание внутренне опосредствованное. Таким образом, в ходе становления памяти как высшей психической функции и в онтогенезе, и в социогенезе память становится, во-первых, опосредствованной различными знаковыми системами (прежде всего речью), во-вторых, произвольной и сознательно регулируемой. Человек перестает подчиняться совей несовершенной памяти, а начинает управлять ею, организовывать процесс запоминания и воспоминания, структурировать запоминаемые содержания.

Определение, виды, функции внимания. Внимание в классической психологии сознания и его современное понимание. Основные свойства и их экспериментальные исследования. Нарушения внимания.

Внимание – направленность сознания человека на предметы и явления окружающего и внутреннего мира. Под направленностью следует понимать избирательный характер психической деятельности. Внимание – это важное условие успеха познания. В бодрствующем состоянии человек внимателен всегда. Невнимательным он может быть только к отдельному предмету или явлению. Сильные раздражители вниманию мешают. Виды внимания :

1) Природное – данное от рождения. Начинает функционировать с 1 месяца жизни.

2) Социальное – приобретенное в процессе жизни. Этим видом внимания человек научился управлять, используя средства, выработанные обществом.

3) Непроизвольное – направлено на предмет в силу интереса без участия воли и сознания.

4) Произвольное – организованное, регулируемое волей и сознанием. Сильные раздражители мешают этому вниманию, слабые усиливают доминанту.

5) Послепроизвольное – иногда случается, что человеку приходится заставлять себя заниматься каким-то делом без особого интереса, затем интерес появляется.

6) Внешнее – внимание к объектам внешнего мира.

7) Внутреннее – объект находится в нашем внутреннем мире.

Функции внимания:

1. Функция контроля и регуляции деятельности - при внимательном отношении к какому-либо предмету, этот предмет становится в центр нашего сознания, остальное воспринимается слабее, отражение становится ясным, четким, а мысли удерживаются в сознании до тех пор, пока не завершается деятельность.

2. Избирательность – человек выбирает только ту информацию, которая интересует его или нужна ему в данный момент.

3. Целенаправленность – человек удерживает свое внимание или переключает его с одного действия на другое столько, сколько это необходимо для достижения цели.

4. Активизация – высокая работоспособность и качества, контролируемые сознательно, в течение длительного времени.

Свойства внимания:

1. Устойчивость – сохранение внимания в течении длительного времени на более или менее постоянном уровне. Отвлекаемость – периодическое ослабление внимания. Чем больше сосредоточенность, тем меньше отвлекаемость. Чем труднее задача, тем углубленнее наше внимание.

2. Концентрация – степень сосредоточенности на чем-то одном при отвлечении от всего остального. Всегда есть кратковременные изменения степени интенсивности – колебания внимания.

3. Распределяемость – одновременное удержание внимания на нескольких разных объектах.

4. Переключаемость – способность быстро переводить внимание с одного объекта на другой. Именно переключаемость является обратной стороной распределяемости.

Все эти свойства – качественные характеристики внимания. Количественная характеристи-ка: объем внимания – количество объектов, которые человек в состоянии удержать в сфере своего внимания (у взрослого 3-9 объектов). Объем – нетренируемое свойство внимания.

Внимание также выражается в жестах, мимике, позе, зрительном контакте и т.д. При хорошей сосредоточенности внимания, мы можем не замечать, что вокруг нас происходит.

Исследование внимания.Самый доступный метод – наблюдение деятельности человека. Использование тестов бурдона – корректурной пробы. Нарушение внимания – рассеянность, обусловлена ослаблением силы сосредоточения. Чередование зрительных и слуховых и двигательных модальностей восприятия способствует преодолению рассеянности.

Внимание развивается естественным путем по мере взросления и накопления жизненного опыта. Такое развитие происходит у здоровых людей от рождения до окончания школы. Искусственное развитие внимания – ускоренный процесс, связанный с выполнением специальных упражнений.

(Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М.: МГУ, 1981. С.436-480).

Переход от примитивных, биологических форм памяти к высшим, специфически человеческим ее формам является результатом длительного и сложного процесса культурного, исторического развития. Человек должен был овладеть своей натуральной, биологической памятью, подчинить ее деятельность новым условиям своего социального бытия, должен был заново воссоздать свою память, сделав ее памятью человеческой. Прекрасно отражена эта мысль о создания человеком своей памяти в старой греческой трагедии:

Послушайте, что смертным сделал я:

Число им изобрел,

И буквы научил соединять,-

Им память дал, мать муз, - всего причину 1 .

В этих строках замечательно то, что происхождение памяти связывается в них с происхождением таких бесспорно исторических приемов поведения, как счет и письменность; мы увидим действительно, что память современного человека является таким же продуктом его культурного, социального развития, как и его речь, письменность или счет.

С первыми шагами к овладению своей натуральной памятью мы встречаемся уже у самых примитивных народов. Это первые попытки обеспечить свое воспоминание, воскрешение какого-нибудь следа в своей памяти с помощью специального стимула, который таким образом выполняет функцию средства запоминания. «Первые запоминания, - говорит Жанэ, - суть запоминания вещей с помощью вещей же. Человек, который хочет заставить всплыть у себя воспоминание, берет в свою руку какой-нибудь предмет; так завязывают узелок на платке или кладут к себе в карман маленький камешек, кусочек бумаги или лист с дерева. Это - то, что мы до сих пор еще зовем сувенирами» 2 .

Именно такой же механизм обнаруживают те примитивные приемы, относящиеся к запоминанию какого-нибудь поручения, которые мы встречаем у культурно отсталых племен. Такова, в частности, функция и так называемых жезлов вестников, открытых у австралийцев. Из всего культурного достояния австралийской расы этот жезл наряду с бумерангом возбуждает наибольшие споры по вопросу о его внутреннем смысле. Одним он казался неоспоримым доказательством наличия всем понятного письма. Другие видели в нем лишенное всякого особого значения сопутствующее явление австралийских способов сношения. Только в последнее время удалось выяснить истинное значение этого предмета.

«Жезлами вестников» называют снабженные нарезками круглые палки длиною в локоть или прямоугольные деревянные дощечки, которыми снабжаются отправляющиеся в путь передатчики сообщений между живущими далеко друг от друга лицами или племенами; эти вестники обычно отмечаются и другими знаками их профессии. Группы знаков на палке передаются отправителем и имеют отношение к передаваемому известию. Но эти нарезки не являются, как долго думали некоторые этнографы, условными знаками, понятными без дальнейших объяснений получателю или третьим лицам и состоящими из слогов или целых слов; они лишь пособия для памяти, предназначенные для вестников. Как таковые, они обозначают только определенных лиц, других живых существ, предметы и их число, также местности, поскольку они имеются в данном сообщении. Полное сходство нарезок обычно не играет никакой роли, ибо мы знаем, что у дикарей одни и те же знаки могут обозначать совершенно различные предметы и даже различные события. Таким образом, в своей основе эти зарубки или нарезки представляют собой не что иное, как символы для отдельных слов послания, которое с помощью этого простого, но остроумного способа должно сохраняться в памяти лучше, чем без всяких вспомогательных средств» 3 .

Мы привели эту длинную цитату, так как в описываемом приеме как нельзя лучше обнаруживает себя природа такого опирающегося на внешние стимулы средства запоминания. Одна лишь огромная сила запечатления, которая, вероятно, также свойственна и этим племенам, не в состоянии, конечно, гарантировать всплывание нужного воспоминания в тот самый момент, когда послание должно быть передано. Для того чтобы воскреснуть, механически удержанные памятью следы должны через какое-нибудь общее звено вступить в естественную связь с данной новой ситуацией; вот это-то общее звено и не может быть гарантировано, когда оно не создается заранее в -самом процессе запоминания; наконец, не может быть гарантирована и невозможность случайного выпадения какой-нибудь отдельной части запоминаемого материала. Как поступает австралийский вестник, когда ему нужно обеспечить надежное воспроизведение в нужную минуту соответствующего послания? Нанося на свой жезл зарубки, он как бы искусственно создает это необходимое общее звено, соединяющее его настоящее с некоторой будущей ситуацией; сделанные зарубки и буду служить ему тем выполняющим функцию средства воспоминания промежуточным стимулом, с помощью которого он таким образом овладевает своей памятью. Употребляя сравнение Тэна, можно было бы сказать, что австралиец поступает в этом случае так же, как поступает игрок на бильярде, который, для того чтобы положить шар в лузу, направляет его в борт.

Активное приспособление к будущему и есть такой непрямой акт, структура которого является специфической именно для высшего поведения человека. Выслушивая передаваемое поручение, австралиец не выполняет непосредственно своей задачи, не действует в пря мом направлении, диктуемом данной стимулирующей его ситуацией, но как бы встает на «обходной путь»: он создает предварительно средство, инструмент для ее решения, так же как вместо того, чтобы прилагать непосредственные усилия к сдвигаемой тяжести он предварительно выламывает для этого соответствующий рычаг. Различие между орудием труда и тем средством-инструментом, которое изготовляет первобытный человек для своей памяти, заключается лишь в том, что в то время как первое всегда направлено на внешнюю природу, с помощью второго он овладевает своим собственным поведением. Это различие, однако, огромного и принципиального значения.

Подобно тому как обращение человека к употреблению орудий труда, которые служат как бы прообразом позднейших «психологических орудий», является поворотным этапом в истории развития его внешних органов, подобно этому и овладение человеком с помощью внешних средств своим поведением есть момент величайшего значения в истории развития его психологических функций. Прежний, биологический, тип развития поведения сменяется другим типом развития - развитием историческим. Подобно тому как употребление орудий труда прекращает пассивное приспособление животного к среде посредством приспособления к ней своих собственных органов и позволяет человеку вступить на путь приспособления к своим потребностям самой этой среды, употребление средств, организующих его поведение, прекращает развитие его психологических функций через прямое изменение их биологической основы и открывает эпоху их исторического соци ального развития. Развитие такого опосредствованного поведения не возникает, разумеется, вне связи с предшествующим органическим развитием; употребление средств, с помощью которых человек овладевает своими психологическими функциями, не может явиться результатом акта «изобретения», появляющегося как deus ex machina в истории формирования его поведения. Оно не может быть объяснено и исключительно только теми требованиями, которые предъявляет к человеку окружающая среда; будучи заключено уже в предшествующих биологических формах, оно может быть понято только в связи с общей историей их развития.

Та роль, которая в опосредствованной операции запоминания выполняется искусственно организованным «стимулом-средством», первоначально выполнялась в силу естественных законов памяти каким-нибудь случайным стимулом, входящим в прежде запечатлевшуюся ситуацию. Необходимо было лишь исключить случайность действия такого стимула, подготовив его заранее, чтобы обеспечить воспроизведение и тем самым сделать его произвольным. Вероятно, сначала такие связывающие стимулы создавались по отношению к другим людям; понятно, что и в этом случае процесс воспроизведения, хотя и может рассматриваться как объективно опосредствованный, субъективно для «вспоминающего» остается непосредственным, натуральным. Только будучи обращено на самого себя, вспомогательное средство запоминания сообщает этой операций новое качество. Таким образом, опосредствование акта запоминания ничего не изменяет в биологических законах этой функции; изменяется лишь структура операции в целом. Организуя соответствующий «стимул-средство», обеспечивающий воспроизведешь полученного впечатления, мы овладеваем своей памятью, овладевая ее стимуляцией, т.е. овладеваем ею на основе подчинения ее же собственным естественным законам.

Первоначально эти стимулы, выполняющие инструментальную функцию, вероятно, направлялась только на организацию запоминания материала, который должен был быть воспроизведен через известное время и в определенной ситуации. Однако.некоторые данные позволяют нам думать, что уже очень скоро они стали служить и гораздо более общим целям, помогая фиксировать в памяти все вообще выдающиеся события в жизни племени безотносительно к моменту использования этого опыта. С этой точки зрения представляется чрезвычайно любопытная теория, выдвинутая Гиггинсом, которая усматривает главный смысл примитивного искусства в том его значении, которое оно имело для сохранения воспоминаний. Что объективно такую функцию древнее искусство действительно выполняло, эта едва ли можно отрицать; с другой стороны, мы имеем некоторые факты, показывающие, что отдельные произведения создавались специально с этой целью, Так, например, чрезвычайно трудно иначе объяснить себе изображение собственных военных поражений, которые, как отмечает Гирн, «часто изображаются в неприукрашенном виде» 4 , очевидно лишь для того, чтобы постоянно напоминать о грозящей опасности и взывать к отмщению. Цель этих своеобразных «памятников в честь поражений», таким образом, чисто утилитарная. Это не памятник триумфа, создаваемый под влиянием эмоционального подъема, который впоследствии сможет послужить лишь рождению легенды, это, скорее, «памятка», своеобразный «аide memoire», долженствующий фиксировать в памяти поучительное событие. Именно в этих памятниках создается впервые история, рождается историческая память примитивных народов. Нужно только, чтобы события, которые уже могут быть зафиксированы, были организованы еще и в хронологический ряд.

Если, с одной стороны, человек овладевает с помощью создаваемых им искусственных приемов своим запоминанием, то, с другой стороны, он делает также и попытки овладеть процессами забывания. И действительно, если произвольное запоминание является результатом известной намеренной организации деятельности.памяти посредством создания для себя специальных стимулов, то разве не можем мы рассматривать процесс забывания в условиях такой произвольной памяти наоборот, как результат дезорганизации, которая может быть вызвана уничтожением стимулов-средств?

Весьма интересный пример такой намеренной дезорганизации приводит в своем исследовании Фрэзер. Описывая верование одного мексиканского племени, заключающееся в том, что успешный сбор определенной породы кактуса, представляющегося особенно ценным благодаря его опьяняющему действию, зависит от того, насколько «чистыми» от грехов будут сборщики и их жены, этот автор следующим образам рассказывает о своеобразных «лесотехнических» церемониях, проделываемых индейцами этого племени: «Через четыре дня после ухода мужей в экспедицию женщины собираются и исповедуются перед великим отцом-огнем относительно мужчин, которых они любили с детства. Если бы они пропустили хотя одного, то искатели кактуса вернулись бы ни с чем. Так как это очень важно, то каждая женщина изготовляет для себя особую веревочку, на которой она для памяти завязывает узелок на каждого любовника. Она приносит с собой в храм эту веревочку и, стоя перед огнем, поднимает ее высоко, чтобы узелки были отчетливо видны. По окончании исповеди она бросает веревочку в огонь; после того как бог уничтожил ее в своем чистом пламени, женщина получает отпущение грехов и уходит с миром... Искатели кактуса со своей стороны также облегчают свою совесть: они также завязывают узелки на каждое свое прегрешение, они тоже, после того как исповедовались - «поговорили в сторону всех пяти ветров», - бросают свои веревочки в очищающее пламя» 5 . Прощение грехов очищением связывается у этого индейского племени как бы с двойной операцией: для того чтобы в нужный момент вспомнить все свои прегрешения, не упустить ни одного, заранее организуется соответствующий мнемотехнический знак - искусственный стимул-узелок на веревочке, который поможет припомнить грехи в торжественной обстановке.исповеди. Но вот требуемое отпущение грехов получено; они становятся как бы несуществующими, они должны быть преданы забвению. Тогда наступает вторая часть операции: разрушается, сжигается тот стимул, функция которого заключается в том, чтобы воскрешать в памяти совершенные грехи. Таким образом, посредством уничтожения причины, вызывающей к жизни воспоминания, человек делает попытки овладеть процессом забвения.

Приведенное наблюдение может показаться только этнографическим курьезом; если мы, однако, вдумаемся в сущность этой летотехнической операции, то мы убедимся в том, что в ее наивной форме уже заключен тот основной летотехнический принцип, на который опираются и наши собственные попытки предать что-нибудь забвению. Перемена обстановки, переезд в другой город, уничтожение определенных вещей, с которыми связаны тягостные впечатления,- словом, все то, что обычно предпринимают, когда хотят освободиться из-под власти старых воспоминаний, строится именно по принципу намеренного уничтожения стимулов, вызывающих к жизни какие-нибудь определенные следы нашего прежнего опыта.

Первые попытки человечества овладеть своей памятью, подчинить эту естественную силу, заключенную в самом человеке, своему господству не совершаются конечно, на основе сознательного использования тех законов, которые управляют этой психологической функцией. Примитивный человек может ничего не знать о законах психологии и, тем не менее, вполне правильно употреблять практически найденные им приемы овладения своим поведением. Именно поэтому мы нередко сталкиваемся, как, например, в цитированном выше примере, с приписыванием этим приемам магического значения. Только в процессе дальнейшего развития опосредствованного поведения постепенно преодолевается эта «наивная психология» первобытного Человека, а вместе с ней исчезает и магический или полумагический характер его первых инструментальных психологических операций.

Первоначально стимулы-средства, с помощью которых человек организует свое запоминание, весьма несовершенны. Обычно это простейшие вещественные знаки или недифференцированные зарубки, примитивные бирки или даже части собственного тела 6 . Понятно, что подобные элементарные «инструменты» нередко оказываются не в состоянии выполнить свое назначение Их дальнейшее усовершенствование заключается в процессе их дальнейшей дифференциации и специализации «Узловое письмо» перуанцев может служить примером такого дальнейшего усовершенствования внешнего мнемотехнического знака. Знаки этого письма («квипу» - узлы, см. рис. 1) чрезвычайно мало походят на современные письменные знаки; их главное отличие заключается в том, что они не обладают раз навсегда установленным значением и поэтому требуют для своей расшифровки дополнительных устных комментариев со стороны писавшего.

Таким образом, эти узлы представляют собой лишь чрезвычайно дифференцированные условные вспомогательные знаки для памяти, принципиально еще ничем не отличающиеся от простейших мнемотехнических знаков. Вместе с тем они являются как бы начальным этапом в развитии письменности в собственном смысле этого слова. Приобретая определенные значения, подобные весьма условно Рис. 1

употребляющиеся знаки (узлы, рисунки и т. п.) образуют уже элементы пиктографического письма, которое в дальнейшем уступает место еще более совершенным формам письменности.

Этот процесс развития упрощенных мнемотехнических знаков в знаки письменные не проходит бесследно для самой памяти, изменяя условия ее функционирования; каждый новый этап в развитии этих знаков предполагает и новые ее формы. Однако история развития памяти не может быть понята только как история развития внешних фиксирующих знаков. Отличие нашей памяти от ее натуральных биологических форм заключается не только в том, что мы имеем возможность пользоваться записной книжкой или историческими документами; кик то, так и другое, скорее, лишь замещает е е функции: стенограмма, фото или «кинематограмома могут обеспечить даже у страдающего амнезией воспроизведение, столь же уверенное и точное, как и воспроизведение эйдетика. Существует и еще одна, вторая, линия развития памяти, которая развертывается как бы параллельно с первой и находится с ней в постоянном взаимодействии.

Обращаясь к употреблению вспомогательных средств, мы тем самым изменяем принципиальную структуру нашего акта запоминания: прежде прямое, непосредствен ное наше запоминание становится опосредствованным, отирающимся на две системы или на два ряда стимулов - к прямым стимулам, которые мы можем назвать «стимулами-объектами» запоминания, присоединяются дополнительные «стимулы-средства».

Мы видели, что первоначально эти вспомогательные стимулы-средства обычно имеют форму действующих извне раздражителей. Это завязанный узелок, сделанная на деревянном предмете зарубка и т. п., наконец, это может быть какой-нибудь орган нашего собственного тела. В последнем случае мы уже наталкиваемся на некоторое затруднение: наше средство запоминания является сродством, весьма малоспециализированным, оно не изготовляется специально для данной цели, оно постоянно присутствует с нами, постоянно находится в сфере нашего восприятия. Если при употреблении вполне дифференцированного и специализированного средства, например приупотреблении письменных знаков, воспроизведение происходит как бы вне зависимости от нашей памятикак операция чистовнешняя, то, наоборот, при употреблении неспециализированных знаков действует преимущественно память, хотя и сохранившая полностью свою новую структуру, специфически присущую опосредствованному запоминанию. Разумеется, что недостаточно специализированный знак может просто не выполнить своей функции или выполнить ее плохо, однако в том случае, когда она выполняется успешно, необходимо, чтобы недостаточность знака была как бы компенсирована внутренней стороной операции.

Еще более сложной операция запоминания становится в тех случаях, когда функцию вспомогательного средства выполняет какое-нибудь действие самого запоминающего, т.е. какой-нибудь процесс, хотя и имеющий свое внешнее проявление, но, тем не менее, протекающий в самом воспроизводящем субъекте. Можно было бы привести множество примеров такого запоминания из обыденной жизни, однако для того, чтобы сохранить независимость изложения, мы предпочитаем воспользоваться простейшим литературным примером. Один из героев Гоголя, собираясь заехать за нужной ему рукописью, следующим образом повествует нам о своих стараниях не забыть это сделать. «Прошлый год, - рассказывает он, - случилось проезжать через Годяч; нарочно еще не доезжая до города, завязал узелок, чтобы не забыть попросить об этом Степана Ивановича. Этого мало: взял обещание с самого себя, как только чихну в городе, то чтобы при этом вспомнить об этом. Все напрасно. Проехал через город и чихнул и высморкался в платок, а все позабыл».

Автор, правда, заставляет своего героя, рисуя его в несколько комических чертах, потерпеть неудачу, но безотносительно к этому самый способ заставить себя вспомнить о чем-нибудь посредством установления связи с собственным действием выступает в приведенном примере с чрезвычайной ясностью. Чем же отличается эта форма опосредствования своего запоминания от описанных нами раньше приемов? Прежде всего, тем, что стимул-средство, т.е. соответствующее действие, внешне отсутствует в тот момент, когда между ним и объектом запоминания устанавливается связь, определяющая функцию этого стимула. Запоминающий лишь представляет себе то действие, которое должно произойти, т.е. у него имеется лишь внутренний след от его предшествующего опыта. Таким образом, исходная связь запоминаемого материала устанавливается здесь с некоторым внутренним элементом предшествующего опыта, который и выполняет в этой операции запоминания инструментальную функцию. Стимул-средство, прежде действовавшее в форме внешнего раздражителя, замещается внутренним стимулом-средством; происходит как бы эмансипация средства запоминания от его внешней формы.

В приведенном примере конечное действие стимула-средства еще происходит на основе его действия в качестве внешнего стимула. Однако более чем естественно предположить возможность дальнейшего перехода от формулы «Я должен вспомнить об этом, когда я буду делать то-то» к формуле «Я должен вспомнить об этом, когда мне придет мысль о том-то». Но весь механизм высшей логической волевой памяти уже содержится в этой формуле.

Такое опирающееся на систему внутренних стимулов-средств запоминание представляет собой сравнительно поздний этап развития памяти. Для того чтобы мог осуществиться переход от употребления внешних стимулов к употреблению внутренних элементов опыта, необходимо, чтобы сами эти внутренние элементы были достаточно сформированы, расчленены, короче, необходимо, чтобы предшествующий материал памяти был достаточно организован. В этом процессе формирования внутреннего опыта человека центральная роль, несомненно, принадлежит речи; именно в речи замыкаются необходимые для опосредствованного запоминания связи и создаются намерения. Можно предположить, что самый переход, совершающийся от внешне опосредствованного запоминания к запоминанию, внутренне опосредствованному, стоит в теснейшей связи с превращением речи из чисто внешней функции в функцию внутреннюю.

Кроме приведенных нами общих соображений, говорящих за возможность сделанного нами допущения о том, что внутренние элементы нашего опыта могут выполнять в поведении инструментальную функцию, мы имеем и некоторые специальные факты, подтверждающие эту гипотезу. Прежде всего, это те материалы, которые нам дает изучение явлений так называемой синопсии, заключащейся в том, что у воспроизводящего субъекта появляется внутренний образ определенной, графической схемы, по которой располагается запечатлеваемый материал и которая помогает таким образом его воспроизведению. Эти явления, подробно описанные Флюрнуа (7), хотя и представляют собой явления исключительные, однако имеют то значение, что именно благодаря их исключительности в них с абсолютной ясностью обнаруживает себя значение этих внутренних образов для запоминания.

Таким образом, тот принципиальный путь, который проходит развитие памяти от своих низших, биологических форм до форм наиболее высоких, специфически человеческих, рисуется нам в следующей гипотетической схеме.

Мы видим, что уже на заре человеческой культуры развитие натуральной биологической памяти достигает своего апогея, однако даже выдающееся непосредственное запечатление, которое часто описывается в этнографической литературе, во многом уступает памяти современного человека. В то время как наши воспоминания, по остроумному замечанию одного исследователя, принадлежат человеку, воспоминания этого примитивного типа лишь находятся в нем. В этом смысле мы можем сказать, что он «пользуется своей памятью, но не господствует над ней» (Л.С.Выготский). Только в процессе дальнейшей социализации психических процессов человека, совершающейся под влиянием развития более высоких форм его общественной деятельности, окончательно происходит тот перелом в развитии памяти, который связан с обращением человека к употреблению вспомогательных средств, организующих его собственное запоминание. Именно с этого момента начинается «господство человека над самим собой» - господство над своей памятью, основанное на подчинении ее естественным законам, именно с этого момента начинается и история развития высшей, специфически человеческой памяти.

Тот факт, что одно и то же действие может быть вызвано новым стимулом независимо от его исходной точки, создает всю память. Память и состоит в том, что данное действие может быть совершено в связи с новыми стимулами, которые не заключались в первоначально создавшей его ситуации. Правильность этого положения Жанэ выступает со всей силой в свете излагаемой нами концепции высших форм памяти. В то время как механизм действия непосредственной памяти ставит процесс воспроизведения в зависимость от действия ситуации, аналогичной или сходной в каком-нибудь из своих элементов с ситуацией запоминания, запоминание опосредствованное делает наше воспроизведение произвольным, т.е. независимым от этой ситуации. Если механизм воспроизведения первого типа лучше всего может быть выражен в формуле «Это мне напоминает», механизм воспроизведения второго типа выражается формулой «Я вспоминаю об этом».

Обращаясь к случаям амнезии при корсаковском психозе, мы видим, что дефект этих больных заключается именно в том, что для них невозможно активное припоминание; когда мы предъявляем больному прочитанные ему перед этим слова, он узнает их; как бы наталкивая его на эти слова, мы можем вызвать у него воспоминание о том, что он их заучивал, но он не в состоянии припомнить их самостоятельно. Это типично не только для корсаковского психоза, но также, например, и для истерических амнезий, вообще для всех тех случаев, где мы имеем дело с не идущими слишком далеко расстройствами высших форм памяти.

Итак, в той форме памяти, которая возникает на основе употребления вспомогательных стимулов-средств, делающих наше воспроизведение произвольным, уже заключаются все признаки, отличающие высшую память человека от его низшей, биологической памяти.

Ее дальнейшее развитие идет как бы по двум отдельным взаимосвязанным литиям: по линии развития и усовершенствования средств запоминания, остающихся и форме действующих извне раздражителей, и по линии превращения этих средств запоминания в средства внутренние. Эта первая линия в ее конечном продолжении есть линия развития письменности; развиваясь и дифференцируясь, внешний мнемотехнический знак превращается в знак письменный. Вместе с тем его функция все более специализируется и приобретает новые специфические черты; в своей вполне развитой форме письменный знак уже полностью отрицает ту функцию - память, с которой связано его рождение. Эта линия развития лежит вне поля зрения нашего исследования.

Вторая линия - линия перехода от употребления внешних средств запоминания к употреблению средств внутренних - есть линия развития собственно высшей логической памяти. Как и первая, она непосредственно связана с общим процессом культурного, исторического развития человечества. Та социальная, культурная среда, под влиянием которой формируется высшая память человека, с другой стороны, действует в направлении разрушения ее старых биологических форм. «Мы не в состоянии намерить, - говорит один из исследователей памяти, - всего того ущерба, который был нанесен натуральной памяти употреблением печатных книг, навыками письма, потреблением карандаша или пера для заметок, вообще говоря, всеми теми искусственными средствами, которые не только приходят на помощь к памяти, но и избавляют нас от необходимости ею пользоваться» (8). Тем не менее, современный человекобладает памятью, гораздо более могущественной, чем даже поражающая своей точностью естественнаяпамять. Память современного человека, будучи даже слабее по своей органической основе, чем память человека примитивной культуры, вместе с тем является гораздо более вооруженной. Подобно тому, как мы превосходим своих отдаленных предков не прочностью нашего скелета или силой нашей мускулатуры, не остротой зрения и тонкостью обоняния, но теми средствами производства и теми техническими навыками, которыми мы владеем, подобно этому и наши психологические функции превосходят функции первобытного человека благодаря исторически приобретенным ими более высоким формам своей организации.

В своем изложении мы не пытались построить сколько-нибудь законченной теории филогенетического развития высших форм памяти. Мы воспользовались несколькими искусственно соединенными историко-культурными и этнографическими фактами лишь для того, чтобы на этом конкретном материале подготовить ту гипотезу, которая является рабочей для нашего исследования. Ее основная мысль заключается в том, что та высшая память, которая в своих наиболее развитых формах представляется нам совершенно отличной и даже противоположной по своей природе памяти биологической, в сущности, является лишь продуктом нового типа психического развития человека, а именно его культурно-исторического развития. Эта социальная, историческая форма памяти так же не похожа на основу, из которой она развивается, как не похож дуб на тот желудь, из которого он вырастает. Специфический механизм этой высшей памяти заключается в том, иго она действует как функция опосредствованная, т. е. опирающаяся на двойной ряд стимулов.

Эти положения, как мы уже отмечали, являются для нас пока только гипотезой. Обоснование этой гипотезы и представляет собой центральную задачу настоящего экспериментального исследования.

Разумеется, мы не можем искать в данных нашего исследования, проведенного на онтогенетическом материале, полного совладения их с той схемой филогенетического развития памяти, предварительный набросок которой мы сделали. Современный ребенок развивается в совершенно иной социальной и культурной среде, чем та среда, которая окружала первобытного человека; те приемы и средства поведения, формировавшие память человечества, которые оно завоевало в процессе своего культурного развития, наследуются ребенком не биологически, а исторически, т. е. он усваивает их под влиянием социальной среды, которая, таким образом, не только выступает перед ним в качестве объекта приспособления, но которая имеете с тем сама создает усло вия и средства для этого приспособления.

В соответствии той центральной идеей, которая лежит в основе нашей общей гипотезы, находится и методика нашего эксперимента. Исходя из того положения, что развитие высших форм памяти происходит на основе перехода от натурального запоминания к приемам запоминания опосредствованного, заключающегося в том, что оно совершается с помощью вспомогательных - безразлично, внутренних или внешних - стимулов-средств, мы должны были в нашем эксперименте вынести наружу этот процесс, сделать его доступным нашему наблюдению. Эту возможность и дает нам разработанная Л. С. Выготским и А. Р. Лурия «функциональная методика двойной стимуляции», которая строится по принципу введения в экспериментальную задачу, предлагаемую испытуемым, кроме основных исходных стимулов еще второго дополнительного ряда стимулов (стимулов-средств), могущих служить испытуемым тем «психологическим инструментом», с помощью которого они могут решить данную задачу.

1. Эсхил. «Прикованный Прометей.

3. Вейлэ К. От бирки до азбуки. М.- Пг., 1923, с. 99.

4. Гирн И. Происхождение искусства. Исследование его социальных и психологических причин. Харьков, 1923, с. 137.

5. Фрэзер Д. Золотая ветвь, вып. I. М., 1928, с. 50.

6. Весьма любопытный пример употребления в качестве мнемотехнического средства пальцев руки мы находим у Ливингстона. В одном из африканских племен (у вакопайков) у знатных людей существовал обычай при встрече с незнакомыми лицами объявлять им через посредство своего слуги о своем происхождении. Так как их родословная сообщалась с весьма большими подробностями, то слуга, перечисляя генеалогические факты относящиеся к его хозяину, перебирал при этом пальцы своих рук.

7. Flurnou. Les phenomenes de sinopsie. Paris, 1893. Челпанов Г.И. О памяти и мнемонике. 2-е изд. Спб., 1903.

8. Dugas. La memorire et loubli. Paris, 1929. p. 164.

Параллелограмм развития памяти по Леонтьеву

Развернутое исследование процесса развития высших форм запоминания проводилось А. Н.Леонтьевым применением методики двойной стимуляции. Детям разного возраста и взрослым предлагался список из 15 слов и набор карточек с картинками. Инструкция звучала так: “Когда я назову слово, посмотри на карточки, выбери и отложи такую карточку, которая поможет тебе позже припомнить слово”. Конечно, изображения на карточках не были копиями предлагаемых для запоминания слов, а были лишь потенциально связаны с ними. Например, мог быть предъявлен ряд, включающий в себя слова “день”, “праздник”, “встреча”, а в наборе карточек присутствовали рисунки петуха, глобуса и часов. Адекватная работа со стимулами-средствами состояла в установлении связи между словом - материалом для заучивания и изображенным подходящим объектом. Проверялась эффективность воспроизведения предъявленного списка слов.

Для наглядности представления обнаруженной закономерности А.Н.Леонтьев ограничился тремя группами:

1) испытуемые дошкольного возраста;

2) испытуемые младшего и среднего школьного возраста;

3) взрослые испытуемые (и студенты).

Вклад когнитивной психологии в проблему изучения памяти человека

Одно из важнейших направлений в изучении памяти касается возможностей ее развития, что представляет интерес в рамках нашей работы. У. Джемс считает, что никакое развитие не может усовершенствовать общую восприимчивость человека...

Дидактические игры как средство развития произвольной памяти у детей с ЗПР

Проблема задержки психического развития в течение последних тридцати лет привлекает большое внимание исследователей. Задержка психического развития - особый тип аномалии...

Как развивать свою память. Упражнения для развития памяти

Человеческая память не может хранить в себе абсолютно всю информацию. Она является только лишь одной из тех многочисленных функций, которые выполняет человеческий мозг в целом. В случае, когда память перегружается количеством информации...

Особенности запоминания у детей с задержкой психического развития в различных видах деятельности

Особенности развития детей с нарушениями слуха

Под памятью в психологии понимаются процессы организации и сохранения прошлого опыта, делающие возможным его повторное использование в деятельности или возвращение в сферу сознания...

Особенности умственного развития детей дошкольного возраста

Дошкольный возраст характеризуется интенсивным развитием способности к запоминанию и воспроизведению. В самом деле, если нам трудно или почти невозможно припомнить что-либо из событий раннего детства...

Психология и педагогика

Сознание есть продукт общественно-исторического развития, функциональное свойство мозга, идеальное отображение действительности, регулятор деятельности человека. Сознание включает в себя совокупность знаний об окружающем нас мире...

Психология и педагогика

Деятельность - совокупность действий, выполняющих определенную функцию. Деятельность выражает конкретное отношение человека к действительности, в которой реально выявляются свойства личности...

Психология и педагогика

У современного человека имеется множество различных видов деятельности, число которых примерно соответствует количеству имеющихся потребностей. Но если попробовать обобщить и выделить основные виды деятельности, свойственные всем людям...

Пути, приёмы и средства улучшения памяти человека

Тренировка запоминания логически не связанного текста Ниже приведены 20 названий (каждое под соответствующим порядковым номером), которые следует запомнить. Для запоминания дается 40 секунд...

Развитие памяти дошкольников

2. Непроизвольное запоминание - единственная форма работы памяти младших дошкольников 3. Развитие механической памяти у детей среднего дошкольного возраста...

Развитие памяти дошкольников

Вопрос о развитии памяти породил большие споры в психологии. При всей кажущейся очевидности и несомненной актуальности вопроса, теоретические положения учения о развитии памяти детей, так называемого дошкольного возраста...

Рациональные формы освоения действительности

Существует несколько оснований для классификации видов человеческой памяти. Одно из них - деление памяти по времени сохранения материала (мгновенная, долговременная и генетическая память), другое - по преобладающему в процессах запоминания...